Заседание нового кабинета министров началось во вторник с публичного отрицания нефтяной зависимости российской бюджетной системы. По данным Дмитрия Медведева, 60% доходов бюджета не связаны с углеводородами. Правда, как признают в Минфине, именно подорожавшая нефть позволяет нам получить впервые за долгие годы профицит бюджета. В Институте народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук (ИНП РАН) рассказали «НГ» о таком парадоксе: удорожание нефти сейчас не поможет существенно ускорить экономический рост в России, но падение нефтяных котировок приведет к новому экономическому обвалу. И отчасти в этом виновато само правительство.
Бюджетная система, как и экономика в целом, успешно адаптировалась к сложным внешнеэкономическим условиям, сообщил вчера премьер Дмитрий Медведев на заседании правительства. «Бюджет в меньшей степени зависит от внешней конъюнктуры. Более половины доходов (около 60%) – это деньги, которые не связаны с газом и нефтью. В основном это налоговые платежи: налог на добавленную стоимость, на добычу полезных ископаемых, таможенные пошлины, налог на прибыль», – перечислил премьер.
Важным показателем, свидетельствующем об успехе, в правительстве считают уровень ненефтегазового дефицита, который формируется без учета доходов, полученных от нефти и газа. По данным главы Минфина Антона Силуанова, в прошлом году такой дефицит составил 7,9% ВВП. «Это лучший показатель за последние 10 лет», – уточнил министр и первый вице-премьер в одном лице.
Но, как затем отметил Силуанов, «снижение дефицита бюджета связано, безусловно, с ростом нефтегазовых доходов»: «Мы отмечаем более высокие цены на нефть по сравнению с запланированным уровнем. Они составили 53 долл. за баррель в прошлом году против 41,7 в 2016-м». И благодаря подорожавшей нефти в этом году у нас будет профицит бюджета (см. «НГ» от 22.05.18).
Также министр рассказал о важной роли бюджетного правила. «В целях минимизации влияния цен на нефть на экономику, на динамику валютного курса, на бюджет в прошлом году мы начали внедрять бюджетные правила. В результате дополнительные нефтегазовые доходы, которые сформировались сверх цены на нефть 40 долл. за баррель, были направлены на пополнение Фонда национального благосостояния. Такая сумма составляет 829 млрд руб.», – сообщил Силуанов.
Однако, как замечают эксперты, структура бюджетных доходов – это не то же самое, что и структура экономики. «Никаких существенных сдвигов в структуре ВВП в плане перераспределения выпуска от добывающих к обрабатывающим отраслям пока не происходит», – сказал «НГ» доцент Российского экономического университета Сергей Ермолаев. Для сравнения можно взять прошлый год и, например, 2012-й. «Доля добычи полезных ископаемых в валовой добавленной стоимости (в текущих ценах) составила в 2012 и 2017 годах соответственно 9,4% и 9,5%, а доля обрабатывающих производств – 13,6% и 13,2% соответственно. И в постоянных ценах доля обрабатывающих производств упала», – сообщил Ермолаев.
По словам экономиста, «о снижении нефтяной зависимости можно говорить только в том смысле, что бюджет рассчитан исходя из очень низкой цены нефти – 40 долл. за баррель, это примерно вдвое ниже текущей стоимости». «По бюджетному правилу не допускается наращивание госрасходов, несмотря на рост нефтяных цен. Подразумевается, что накопленные в резервах излишки будут тратиться, когда нефтяные цены резко упадут. То есть нельзя говорить о снижении нефтяной зависимости экономики, а можно – лишь о снижении среднесрочной зависимости бюджета от колебаний нефтяных цен», – поясняет Ермолаев.
В начале этого года специалисты Института экономики роста им. Столыпина сообщили, что «популярный в последнее время тезис о снижении зависимости российского бюджета от внешнеэкономической конъюнктуры необоснован». «Такое снижение было характерно для двух предыдущих лет (2015–2016) на фоне низких цен на энергоресурсы. Однако их восстановление в 2017 году принципиально изменило ситуацию», – отмечалось в исследовании института под названием «Зависимость российской экономики и бюджета от нефти».
По данным экспертов, в 2014-м доля нефтегазовых доходов в федеральном бюджете составляла более 50%; по состоянию на конец 2015-го она упала до 30%. Но затем «роль экспортных поступлений от топливно-энергетического комплекса (ТЭК) в формировании бюджета стала возрастать». «К концу 2017-го нефтегазовые доходы составляли уже 40% от совокупных доходов», – указывали исследователи. И по их оценкам, если учитывать доходы, косвенно связанные с ТЭКом, тогда зависимость бюджетной системы от сырья еще выше.
«Сектор добычи полезных ископаемых и нефтепереработки продолжает обеспечивать более 60% всех поступлений от экспорта, более трети сальдированного финансового результата в экономике. Именно здесь сосредоточено более 20% всей задолженности по обязательствам», – сообщали также в Институте экономики роста.
«Сложно говорить о снижении зависимости от нефтегазовой сферы, если мы смогли выйти из дефицита бюджета на 2018 год исключительно благодаря повышению цен на нефть», – замечает депутат Михаил Щапов. Доцент Российской академии народного хозяйства и госслужбы Тамара Сафонова обращает внимание: нефтегазовая отрасль не просто бюджетообразующая, она еще и крайне важна для формирования резервов.
По словам Щапова, «количественные показатели снижения зависимости от нефтегазовых доходов связаны скорее с тем, что расходы высушены до максимума». «Если не тратить сверхдоходы от нефти и газа на образование, здравоохранение, поддержку реальных секторов экономики, то действительно может возникнуть иллюзия, что мы не так сильно зависим от нефтегазовых доходов, – говорит Щапов. – Проблема в том, что эти отрасли обеспечивают долгосрочный рост экономики. Если и дальше их недофинансировать, то через 10–15 лет вопрос о зависимости от нефти и газа сменится вопросом полного отсутствия базы для экономического роста».
В ИНП РАН указали вчера «НГ» на парадоксальную ситуацию: зависимость российской экономики от нефти снижается, но однобоко. Похоже, правительство добилось того, что удорожание нефти теперь не приводит к резкому экономическому ускорению, однако в случае ее удешевления в России снова начнется экономический спад. Мы ближе к кризису, обусловленному нефтяным проклятием, чем к экономическому рывку.
«По нашим оценкам, рост цен на нефть с 60 до 70 долл. за баррель при прочих равных условиях может добавить к текущим темпам роста ВВП не более 0,3 процентных пункта. Такое снижение зависимости роста ВВП от мировых цен на нефть отчасти связано с действием бюджетного правила», – пояснил «НГ» замдиректора ИНП РАН Александр Широв. «Нужно сказать, что и другие каналы положительного влияния мировой конъюнктуры на российскую экономику ослаблены. Прежде всего потому, что у экспортеров в силу ряда причин сейчас нет значимых целей для инвестирования внутри страны», – уточнил экономист.
При этом, по его словам, создается впечатление, что, скажем так, отрицательная зависимость экономики от динамики нефтяных цен остается более значительной. «Возвращение цен на нефть к 40 долл. за баррель повлечет за собой не только ослабление курса рубля, но и с высокой вероятностью снижение ВВП», – обращает внимание Широв.
В 2018 году проблема нефтяной зависимости все так же актуальна. «Нефтегазовый сектор в первом квартале 2018-го обеспечил почти 25% всего прироста промышленного производства – и это в условиях ограничений на добычу нефти. Из 1,9% общего прироста промышленного производства вклад нефтегазового сектора составил более 0,48 процентных пункта. Если к нефти и газу добавить металлы и химическую продукцию, тогда вклад сырьевого сектора приблизится к 60%», – говорит Широв. 
Кроме того, по оценкам эксперта, «в доходах федерального бюджета доля нефтегазовых доходов в первом квартале уже превышала 50%, то есть сравнялась с показателями 2012–2013 годов».
И это еще не все. «Сейчас проявляются признаки роста зависимости ценовой динамики в России от ситуации на мировых товарных рынках. В условиях низкого уровня внутренней инфляции любые колебания цен на нефть могут серьезно влиять на российский рынок моторного топлива, – предупреждает Широв. – В первом квартале 2018-го 75% внутреннего роста цен производителей пришлись на добычу полезных ископаемых и нефтепереработку. Рано или поздно этот ценовой всплеск дойдет и до потребительских цен».
В итоге, как поясняет эксперт, «о реальном снижении зависимости российской экономики от цен на нефть можно будет говорить тогда, когда в ее структуре появятся источники доходов, сопоставимые по своему объему с нефтегазовыми; но пока их нет». Наконец, Широв обращает внимание на то, что «столь высокое влияние внешнеэкономической конъюнктуры на российскую экономику связано с критическим уровнем зависимости от импорта».     

Источник: Независимая Газета