Россия по итогам 2016 года вошла в пятерку стран с крупнейшей теневой экономикой, сообщила в своем докладе Ассоциация дипломированных сертифицированных бухгалтеров. Ее объем составил 33,5 млрд руб., или 39% ВВП. Исследователи отмечают, что к 2025 году глобальный средний показатель объема теневого сектора снизится с нынешних 22,5% до 21,4% от ВВП, но в России он останется почти на том же уровне, и даже немного подрастет до 39,3%. Опрошенные «НГ» эксперты отмечают, что нелегальная экономика процветает там, где есть провалы рынка или осуществляется избыточное регулирование. В России эти два феномена давно и «удачно» сосуществуют, а власти не формулируют четкой программы борьбы с ними.

Ассоциация дипломированных сертифицированных бухгалтеров (АССА) представила рейтинг стран с крупнейшей теневой экономикой, в котором по итогам 2016 года представлены 28 стран. На первом, но далеко не самом почетном, месте оказался Азербайджан, где объем теневой экономики составляет 67% ВВП. Если взять десятку антилидеров, то в ней шире всего представлены бывшие страны СССР. Кроме Азербайджана это Украина (3 место, около 46%), Россия (4 место с 39%) и Эстония (9 место с 28%). Широко представлена Африка: у Нигерии 2 место, 48% ВВП, в списке также Кения. Европа представлена еще только Болгарией (30% ВВП), в список вошли также Бразилия, Пакистан и Шри Ланка.

А настоящими лидерами по итогам 2016 года, продемонстрировавшими наименьшие показатели объема теневого сектора экономики стали США (7,8% от ВВП), Япония и Китай (по 10%).

АССА ожидает, что к 2025 году глобальный средний показатель объема теневого сектора снизится с нынешних 22,5% до 21,4% от ВВП, но в России он останется почти на том же уровне, и даже немного подрастет до 39,3%. Такая цифра степени тенизации экономики отмечалась в РФ в 2011 году.

«Российский показатель теневой экономики является одним из самых высоких в мире и почти на 84% выше, чем в среднем по миру», – говорит руководитель Департамента деловой аналитики АССА Фэй Чуа.

В АССА основными причинами «тенизации» экономики в РФ называют слабый контроль за коррупцией, отсутствие «демократической ответственности» и низкий рост ВВП. Фэй Чуа считает, что эффективное управление теневой экономикой требует активных действий на всех уровнях, начиная от правительства и заканчивая местными сообществами и отдельными лицами. По его мнению, теневая экономика – это не только серьезная проблема для общества, но в то же время – это потенциальная возможность для профессионального сообщества сыграть активную роль в решении ситуации и помочь теневым компаниям перейти к официальном у ведению финансовых дел.

Однако в РФ пока нет комплексной программы борьбы с этим злом. Подписанная в мае президентом Владимиром Путиным Стратегия экономической безопасности России на период до 2030 года. не содержит конкретных рецептов, в ней только говорится, что с этой угрозой надо бороться (см «НГ» от 16. 05. 2017). Впрочем в феврале нынешнего года Минэкономразвития и Минфин заявляли, что ищут способы борьбы с теневой экономикой. Конкретные решения не были представлены, но была идея ограничить продажу автомобилей, квартир и предметов роскоши за наличные.

А министр экономического развития РФ Максим Орешкин в интервью газете Financial Times" говорил, что для борьбы с теневой экономикой необходимо проводить тонкую настройку налоговой системы, чтобы поддержать «белые» компании, тех, кто инвестирует, тех, кто внедряет инновации, тех, кто экспортирует, тех, кто будет помогать достичь более высоких темпов роста.

Свой вклад в борьбу с теневиками вносит Центробанк. «Когда мы отзывали лицензии, в 70% случаев одним из оснований – или единственным – было то, что нарушался закон о борьбе с отмыванием преступных, незаконных доходов», – говорила глава ЦБ Эльвира Набиуллина. С 2013 года Банк России отозвал лицензии у 317 кредитных организаций, большинство из которых «участвовали в обслуживании «теневой экономики» и сомнительных операций». Объем незаконного вывода средств из России за рубеж сократился с 1,3 трлн рублей в 9 раз. За 2016 год, сообщила Набиуллина, незаконно выведено из России порядка 183 млрд руб., объем незаконного обналичивания также снизился с 1,2 трлн руб до чуть более 500 млрд руб.

Государственная статистика утверждает, что уровень проблемы на такой большой. Глава Росстата Александр Суринов весной этого года говорил, что доля теневого сектора в нашей экономике не превышает 14% ВВП. Правда, он отметил, что в сельском хозяйстве тенизация достигает 50%, в строительстве – 18%. Теневой сектор российской экономики составляет примерно 15-20% от ВВП РФ – такую оценку приводил в 2013 году министр финансов Антон Силуанов.

Если исходить из данных госстатистики, то теневая экономика сокращается. В 2011 году, согласно оценкам Росстата, степень тенизации экономики России составляла около 16 % ВВП, при обороте порядка 7 трлн руб в год. Статистика видела, что в теневых секторах экономики работали примерно 13 млн человек. Но вице-премьер по социальным вопросам Ольга Голодец сообщала, что по данным на август 2015 год в теневой экономике страны участвовали не менее 36% трудоспособного населения, или 27 млн чел.

«Причинами существования теневой экономики обычно называют «провалы рынка» либо избыточное регулирование, и в России эти феномены давно и «удачно» сосуществуют, – сказал «НГ» доцент Российский экономический университет им. Плеханова Владимир Колмаков. Он считает, что приведенные в рейтинге АССА данные по России вполне реалистичные и, более того, не самые радикальные.

«Объем теневого сектора в России относительно стабилен, хотя в кризисные периоды он увеличивает свое присутствие, а в период восстановления предприниматели получают гораздо больше стимулов выходить из тени, нежели продолжать оставаться в ненаблюдаемом секторе, – поясняет Колмаков. – Однако структура теневого сектора динамично меняется: если в начале и середине 2000-х теневой сектор в значительной степени был представлен «белыми» предприятиями, работающими на два фронта (производящими частично неучтенную продукцию силами неучтенных работников), то сегодня на фоне увеличения эффективности надзора и контроля со стороны государства предприниматели предпочитают совсем не попадать в поле его зрения».

Мотивы ухода в тень у предпринимателей в большинстве случаев сугубо экономические: налоговое бремя, неадекватное сложившейся рыночной ситуации, несбалансированное трудовое законодательство, способствующее удорожанию и без того недешевой рабочей силы, а также разного рода разрешительно-запретительная деятельность органов государственной власти и местного самоуправления вкупе с институциональными ограничениями и коррупцией. Внедряемые меры административного регулирования, включая безналичные расчеты, позволяют выявлять теневой сектор и создавать барьеры для его функционирования, однако они совершенно не стимулируют владельцев бизнеса выводить его из тени, попутно создавая трудности для тех, кто пока не в тени, – говорит Колмаков.

«Подсчет объема теневой экономики – всегда процесс очень субъективный, точную оценку этого показателя вывести крайне сложно: сам термин «теневая» подразумевает скрытность процессов. Если брать объем теневого сектора в 2012 году, до начала активной борьбы с отмыванием средств через банковский сектор, то он оценивался в 50% от официального ВВП, – сказал «НГ» генеральный директор Корпорации развития Московской области Тимур Андреев. – Оценка АССА свидетельствует, что показатель снижается, значит действия Эльвиры Набиуллиной на посту главы ЦБ РФ по чистке банковского сектора, по усилению контроля за денежным оборотом, определенные результаты принесли. Но объем теневой экономики остается очень высоким, поэтому, возможно, к запретным мерам, которые сейчас активно вводятся в отношении денежного оборота, необходимо добавлять и стимулирующие. В частности, налоговые послабления или пересмотр действующих законодательных ограничений, которые способствуют формированию теневого сектора. Безусловно, все подобные инициативы должны быть тщательно продуманы и проработаны, поскольку без них – одними заградительными мерами, снизить долю теневого сектора будет очень проблематично».

Депутат Госдумы Михаил Щапов считает, что размер теневого рынка в РФ, скорее всего, не меняется. «С одной стороны, часть компаний в связи с экономическим спадом уходят в тень. С другой стороны, государство сейчас реализует целый комплекс мер, направленный на вывод из тени. Эти два вектора друг друга могу уравновешивать. В Иркутской области, например, в 2016 году в лесной отрасли удалось повысить налоговую отдачу на 62%. «Зеленый свет» дают компаниям, которые строят производство по глубокой переработке древесины. От таких производств налоговая отдача в разы выше.

Без роста ВВП и роста «белых» доходов населения теневой сектор сужаться не будет. Если нет качественного экономического роста, то за выход из тени кто-то должен заплатить и это точно будет не государство. Либо работодатель пожертвует частью прибыли, чтобы платить больше налогов. Либо работник пожертвует частью зарплаты, чтобы она стала «белее». Естественно и наемные работники, и предприниматели только до определенного предела и под очень сильным давлением исполнительной власти готовы жертвовать своими доходами. Значит, сужение теневого сектора без роста ВВП имеет ограниченные возможности. Все зависит от отрасли и величины компании: чем крупнее компании и прибыльнее отрасль, тем больше она может легализовать. Но в целом возможности легализации при текущем росте ВВП не выглядят очень уж широкими. Предположу, что 10,5% от НДФЛ, которые удалось дополнительно собрать в Иркутской области в прошлом году – это близко к пределу.

Теневой сектор – это еще и огромный объем неучтенной наличности, которая с коррупцией связана напрямую. Можно смело утверждать, что он выгоден коррупционерам. Велика также вероятность, что коррумпированные чиновники и силовики не препятствуют теневой экономике, – говорит Щапов.

«Рост ВВП и доходов населения – это скорее следствие, нежели причина отбеливания экономики. Целый ряд финансово-экономических моделей ведения бизнеса «стоит» на том, что налоговые выплаты, отчисления во внебюджетные фонды, а также расходы на налоговое администрирование (на отчетность, подаваемую во всевозможные инстанции) и прочие не связанные с операционной деятельностью расходы «размывают» и без того невысокую рентабельность, потому их лучше исключить совсем, иначе вести бизнес просто нецелесообразно, – говорит Колмаков. – С другой стороны, мы знаем ряд примеров стран, где налоговое бремя не меньше российского, а стоимость рабочей силы еще более высокая, но при этом предприниматели не стремятся уйти в тень. Очевидно, причина не в «жесткости и неотвратимости наказания», а в балансе интересов государства и бизнеса: в «обмен» на свои налоги предприниматель получает более широкие возможности финансирования, прозрачные конкурентные рынки, здоровую систему урегулирования споров и т.д."

Автор: Анатолий Комраков

Источник: Независимая газета